За озером Байкал - Владимир Дулга

Его всхлипывание услышал возвратившийся с работы отец. Вовка путано, глотая слёзы, рассказал всё, что услышал от рыжей Люськи. Папа погладил его по голове и, смеясь, ответил:

– Люсина мама что-то напутала. Жучка жива и здорова. Её, чтобы ещё кого нибудь не укусила, увезли за речку на аэродром. Она там и живёт в будке с другими собаками. А щенков забрал дворник Рашид для своих друзей. Спи, выдумщик!

Вскоре история была забыта, к Вовке вернулись его друзья. Но до самой весны, мама возила его на автобусе к тем противно дымящим, громадным трубам и он героически переносил уколы.

Папа

Отца Вовка видел редко, обычно когда он просыпался, папы уже не было дома, а вечером, когда мама укладывала его спать, папа ещё не возвращался. Вовка знал, что его папа офицер и служит в авиации. Папа был высокий худощавый и красивый. Ему была к лицу военная форма – синие брюки с голубыми полосочками по бокам, зелёная гимнастёрка, под ремень, с золотыми погонами. И что больше всего Вовке нравилось – фуражка, с голубым околышем, блестящим козырьком и «капустой» – красиво вышитыми веточками, с красной звездой в центре. Иногда Вовка надевал фуражку и важно ходил возле старого большого зеркала у дверей. Вовка любил своего папу и очень им гордился!

Мама рассказывала ему, что папа воевал, был на фронте. Получил тяжёлое ранение, долго лежал в госпитале. Летом, когда они всей семьёй загорали на речке, Вовка увидел у папы вверху на ноге большой глубокий с рваными краями шрам. Иногда старая рана сильно болела, по ночам отец не спал, Вовка просыпаясь в темноте, видел папу курящего у открытой форточки. Как-то утром, когда отец уже ушёл на работу, мама показала Вовке два маленьких зазубренных с острыми краями, железных осколочка. Мама сказала, что ночью они вышли из папиной ноги, это осколки немецкой мины.

Иногда у папы был выходной. Тогда вместе с мамой они ходили, взявшись за руки, в большой зелёный парк, где играла музыка они катались на лодке по маленькой заросшей водорослями речке. Изредка мама уговаривала всех сходить в кино. Прижавшись, друг к другу, семья смотрела страшные фильмы про войну, добрые сказки о Снегурочке и других весёлых людей и животных.

Случалось что, гуляя по улицам города, им навстречу попадались другие военные, тогда, папа отпускал Вовкину вспотевшую ладошку и прикладывал руку к козырьку фуражки, отдавая воинскую честь. Очень редко папа выкатывал блестящий велосипед, хранящийся в сарае, привязывал на раму подушечку, и они ехали в лес на берег озера «пить пиво». Правда, пиво пил только папа, с другими дяденьками возле круглых столиков прямо на улице. Вовка шёл к озеру и кидал припасённые из дома сухие хлебные корки важным гусям и маленьким разноцветным уткам, наперегонки плавающим у берега. Потом они, с папой немного покатавшись по городу, возвращались домой, где с вкусным обедом их ждала мама. Для Вовки это был настоящий надолго запоминающийся праздник!

Достаточно часто папа «заступал в наряд», тогда он появлялся дома задолго до обеда, гладил свою военную форму, подшивал белый накрахмаленный воротничок к своей гимнастёрке, на лестнице до блеска чистил сапоги и вечером, повесив на ремень кобуру, уходил. В эту ночь, спать домой папа не возвращался. Вовка не знал, что такое «наряд», но искренне считал, что, так красиво нарядившись, побрившись и наодеколонившись, папа всё это время где-то важно и красиво ходит среди таких же красиво одетых счастливых и нарядных людей.

Домой отец возвращался поздно вечером на следующий день, он выглядел не таким нарядным и казался уставшим. Быстро покушав, ложился спать и засыпал почти мгновенно.

Несколько раз, по воскресеньям, папа брал Вовку с собой на работу. Они ехали автобусом до моста, а там шли немножко пешком. Папина работа находилась в больших и длинных трёхэтажных домах, их называли казармами. Вовка хорошо помнил свой первый поход с отцом. Они подошли, как Вовке показалось, к громадным сделанным из труб воротам с красными пятиконечными звёздами в центре. На ступеньках белого маленького здания стоял человек в военной форме с красной повязкой на рукаве и большим ножом в чехле на поясе. Он как-то подозрительно и внимательно посмотрел на мальчика, Вовка даже засомневался, что его пропустят. Но человек открыл двери, отдал папе честь, и они прошли на большоё каменное поле со всех сторон окружённое домами-казармами. На поле играла музыка, множество одинаково одетых людей, одновременно высоко поднимая ноги, шли стеной, от одного края поля к другому одинаково размахивая руками и поворачивая головы. В стороне другие люди, напротив, неестественно медленно, словно спящие ходили по кругу, замирая на какие-то мгновения и снова продолжая движение. Ещё несколько человек застыли с ногами, далеко отставленными назад, и походили в этой позе на больших гусей в тот момент, когда они потягиваются и стараются ногой достать конец своих крыльев. Папа пояснил, что все они готовятся к предстоящему параду.

По широкой лестнице папа провёл Вовку на второй этаж, они вошли в какое-то помещение. Возле коричневой тумбочки стоял военный тоже с красной повязкой и длинным ножом. Увидев папу, он испуганно вытаращил глаза, приложил руку к шапке на своей голове и закричал тонким голосом «Смирно!» Все находящиеся рядом люди, застыли там, где этот крик их застал, как мальчишки, играющие в игру «Замри». Папа сказал «Вольно!», все снова зашевелились и забегали. В широком коридоре с одной стороны висели совершенно одинаковые, серые пальто, повешенные так, что казались сплошным забором. Вдоль другой стены в специальных, высоких ящиках стояли настоящие винтовки, какие Вовка видел в кино. Все они были связаны вместе металлической верёвкой и закрыты на замок. «Чтобы нечаянно не выстрелили!» – догадался Вовка.

В следующем огромном помещении, похожем на пустой рынок, в два этажа стояли одинаковые аккуратно заправленные кровати. На крайней сладко похрапывал молодой коротко подстриженный дяденька. Вовка подумал о том, как шумно будет в комнате, когда лягут спать все живущие здесь люди. Он вспомнил недавно храпевшего в своей комнате, заснувшего днём Пётр Маркович, его слышали даже в коридоре. Потом они пошли в папину комнату, отец дал ему целую чистую тетрадь и новую пачку карандашей. На карандашах были нарисованы красные, синие стрелы и какие-то разноцветные червячки. Они вместе с папой работали почти до обеда, папа читал разные бумаги и книжки, а Вовка рисовал автобус людей в нём черные трубы с дымом. Пароходы и самолёты. За дверью папиной комнаты, время от времени переговаривались какие-то люди, будто к тёте Циле, опять пришло много шумных весёлых гостей. Через какое-то время, совсем рядом, сильный мужской голос громко прокричал:

– Рота, выходи строиться на обед!

При слове «рота», Вовке почему-то опять вспомнилась Жучка с маленьким щенятами и умная соседка Валя.

Дома он показал маме свои рисунки и рассказал всё, что видел. Она долго смеялась, когда Вовка пытался изобразить дяденьку с отставленной назад ногой.

Машины

Как большинство мальчишек Вовкиных сверстников, он бредил автомобилями. Они вызывали у него неподдельный интерес и восхищение. Машины регулярно заезжали к ним во двор. Так как в домах жили в основном военные, то и машины были военные большие, зелёные мощные. Вовка мог часами ходить вокруг этих красивых пахнущих краской и бензином созданий. Верхом счастья было разрешение дяди водителя посидеть на месте шофёра и покрутить руль. Машины привозили дрова, уголь, иногда приезжали машины с красными крестами. Тётя Циля, вечерами часто возвращалась с работы на машине, у которой вместо кузова лежала на боку большая железная бочка. Тогда все жители коридора хватали вёдра и радостно шли набирать из этой бочки воду. Вовке это нравилось, так как на следующий день маме не нужно было идти по воду к страшной башне.

В «барском» доме жила красивая девочка её звали так же, как Вовкину маму – Женей. Она была тоненькой пышноволосой, в белом матросском костюмчике с синим воротничком. Вовка, сам не зная почему, подолгу незаметно смотрел на неё и старался сделать что-то хорошее, чтобы она с ним заговорила. Её папа был каким-то начальником и каждое утро за ним, тихо важно и плавно, приезжала блестящая чёрная машина. Однажды Женя пригласила всех на свой день рождения. Мама постирала его старенький матросский костюм с короткими штанишками, купила подарок – красивую раскладную книжку и в назначенное время Вовка с замиранием сердца, отправился на праздник. Женя жила в большой светлой квартире с высокими окнами и широким балконом, выходящим в парк. Дети дружно расселись вокруг круглого стола с разными напитками пирожными и тортами, которые раньше Вовка не видел и не ел. Было шумно и весело, гости танцевали, пели, играли в «ручеёк». У Вовки, что-то сладко сжималось в груди, когда в ходе танцев, Женька брала его за руку. В комнате стоял чёрный, музыкальный инструмент совсем не похожий на патефон тёти Цили. Женькина мама, высокая красивая женщина, подвинув кругленький стульчик, бегала пальцами по чёрно-белым палочкам нажимала ногами на две желтые блестящие педали внизу, и он играл разные мелодии.